Российская
Шахматная
Федерация
Скачать шахматы бесплатно
25 Марта 2013

Дается один шанс в жизни – и нужно победить!

Свои встречи с Василием Васильевичем Смысловым вспоминает Геннадий Несис, сеньор-тренер ФИДЕ

В начале 1980-х мне несколько раз довелось ассистировать Василию Васильевичу Смыслову на занятиях его знаменитой шахматной школы. Сессии проходили и под Москвой, и в Кисловодске, и на Черном море. Во время длительных прогулок и вечерних тренерских посиделок наш Мэтр любил обстоятельно делиться с молодыми коллегами событиями своей жизни, которым он порой придавал почти фатальный смысл. Будучи человеком глубоко религиозным, он в своей вере не был ограничен догмами православия и в глубине души оставался самобытным мыслителем и философом. В его взглядах ощущалось влияние дохристианских, языческих суеверий или старозаветных пророчеств. Может быть, этим и объяснялся уникальный дар интуиции и предвидения, которым славился Смыслов и в жизни, и за шахматной доской.


«Выбрось ты этого чертового пирата»

Помню монолог седьмого чемпиона мира, прозвучавший под аккомпанемент первой мартовской капели на парковой дорожке пансионата в Подольске, где мы прогуливались вместе с моим незабвенным другом и первым соавтором Юрой Разуваевым. «Геннадий Ефимович, – несмотря на большую разницу в возрасте, великий шахматист и настоящий московский интеллигент обращался к нам, юным коллегам, только на „вы“ и по имени-отчеству, – вы же знаете, с какой симпатией я отношусь к Борису Васильевичу. Так вот, однажды Борис привез мне из Парижа такой странный сувенир – фигурку пирата с перевязанным глазом и перебинтованной левой рукой. И, понимаете, этот пират мне сразу не понравился. Я сказал Надежде Андреевне: „Выбрось ты этого чертового пирата куда подальше“. – „Ну как же так, Вася, это же подарок от Бореньки Спасского. Неудобно – он ведь от всего сердца, а ты хочешь выбросить“. Я не стал спорить, но на душе стало как-то скверно.

И что вы думаете... На другой день сажусь в машину, а она не заводится. Пришлось заводить по старинке. Начал крутить металлической ручкой, а она возьми и сорвись – и прямо мне по левому предплечью. Перелом. Пришлось гипс накладывать. Надо было этого пирата выбросить, а я не прислушался к подсказке свыше».


Нет никаких «если»

В те годы я участвовал одновременно в нескольких ответственных соревнованиях по переписке – личных и командных чемпионатах мира и Европы. Как-то в одной из моих заочных партий возник сложный обоюдоострый ладейный эндшпиль. Даже после многочасового анализа я не смог найти правильное решение. Компьютера тогда у меня еще не было, и я рискнул показать позицию Смыслову – непревзойденному классику подобных окончаний. 

Одно из занятий в школе Смыслова. Справа от седьмого чемпиона мира - Геннадий Несис

К моему удивлению, гроссмейстер не стал считать длинные форсированные варианты и после непродолжительного обдумывания поднял моего короля над доской и, словно на ковре-самолете, перенес его на противоположный фланг: «Мне кажется, на это поле должен прийти ваш король, и тогда белые получат хорошие шансы на победу». Для меня такой подход к оценке острого эндшпиля был сродни сеансу магии. Этот человек, действительно, обладал магическим даром интуиции, граничившей с провидением.

Излагая свои философские воззрения, Василий Васильевич использовал несколько иную терминологию: «Фатальность определенная, несомненно, существует. Но я предпочитаю понятию „фатализм” понятие более тонкое: „предопределение”. У меня на это счет совершенно ясное ощущение – все события на земле связаны с определенными космическими силами и, в значительной мере, предопределены. И когда говорят: вот если бы тому-то или тому-то повезло там-то или там-то – это недопустимо! В данном случае нет никаких „если”. Дается один шанс в жизни – и нужно победить! Иначе не чемпион». Вера в предопределенность судьбы, как это ни странно, позволяет сохранять спокойствие и принимать разумные решения в критические моменты жизни.


«Всё уже предопределено без нас»

Первый советский фильм-катастрофа «Экипаж» произвел на наших зрителей, неискушенных еще голливудскими компьютерными страшилками, потрясающее впечатление. И всё же в такое нагромождение природных и техногенных катаклизмов, произошедших одновременно в одной географической точке, было трудно поверить. Спустя десять лет после выхода фильма, летом 1990 г., я оказался в Маниле в качестве тренера Александра Халифмана на межзональном турнире первенства мира. Ранним утром в день отлета на родину мы встретились с четой Смысловых у стойки администратора отеля «Шератон». Неожиданно у меня закружилась голова, а потолок в холле показался непривычно низким. Я поделился своими ощущениями с Василием Васильевичем. Всегда участливый и сопереживавший собеседнику, Смыслов неожиданно замолк, словно прислушиваясь к внутреннему голосу, и вдруг, энергично схватив за руки свою супругу и меня, быстро потащил нас к выходу. «Это не у вас головокружение – уверенно заявил Смыслов. – Это землетрясение!»

Мы выскочили на улицу. Перейдя полосу автомобильного движения, мы выбрали в этом хаосе, казалось бы, наиболее надежную позицию – бетонный островок, возвышавшийся над уже неуправляемой трассой и служивший в обычных условиях рабочим местом регулировщика. Однако даже в такой напряженный момент фантастическая интуиция гроссмейстера не дала сбоя и мгновенно оповестила о грозящей нам опасности: над нашими головами нависли провода высокого напряжения, и разрушение любого из расположенных неподалеку многоэтажных зданий неизбежно привело бы к их обрыву.

Лавируя между машинами, мы перебежали на противоположную сторону улицы и углубились в прибрежный парк. За ним раскинулся широкий песчаный пляж, куда я и устремился. Тогда еще мало кто из нас слушал о цунами, и свободное от зданий, и прочих атрибутов технического прогресса пространство представлялось мне надежным убежищем. В богатом русском языке существует образное описание ужаса, когда «поджилки трясутся». До того манильского землетрясения я не воспринимал это выражение буквально и лишь тогда, на океанском пляже, физиологически ощутил его абсолютную точность.

К счастью, Посейдон не поддержал своего разбушевавшегося коллегу Плутона, и океан остался спокойным. Побродив некоторое время в растерянности по пляжу, я понял, что оказался в сложной ситуации: до намеченного отлета по маршруту Манила – Куала-Лумпур оставались считанные часы, а судьба моих вещей и, главное, документов, брошенных в номере отеля, была мне неизвестна. Я начал двигаться в обратном направлении – от безмятежной водной глади к запруженной магистрали, однако лавина допотопных грузовичков, машин и автобусов, под завязку набитых испуганными людьми, стремилась вырваться из центра огромного города, подальше от многоэтажных зданий. Путь к возвращению был отрезан. Вдруг, как это бывает при решении замысловатого шахматного этюда с парадоксальным заданием, пришло неожиданное спасение. Сквозь какофонию звуков прорвался незнакомый голос, явно выкрикивавший мою фамилию. Мне показалось, что он прозвучал откуда-то сверху. Я поднял глаза, но небо было пустынно и безоблачно.

«Mister Nesis! Look at the road!» Я взглянул на дорогу и увидел размахивавшего руками Флоренсио Кампаманеса, который проезжал мимо пляжа на открытом автобусе и, о чудо, сумел заметить меня в этом бедламе. Я бросился к президенту ФИДЕ как к ближайшему родственнику. Мы обнялись, и вскоре я очутился в устоявшем перед разгулом стихии 22-этажном «Шератоне». Лифт был отключен. Во время возникшей паники один наш коллега, поскользнувшись на лестнице, упал и сломал руку. Кажется, других пострадавших среди гостей отеля не было. Молодые гроссмейстеры, как ни в чем не бывало, резались в карты и, пользуясь возникшей неразберихой, опустошали спиртные запасы минибаров.

Руководитель нашей делегации Александр Бах принял решение не откладывать вылет на родину и немедленно отправиться в аэропорт. Я быстро схватил собранный еще накануне чемодан, проверил наличие паспорта и билета и спустился по уже обезлюдевшей лестнице к автобусу – благо мой номер располагался невысоко, на пятом или шестом этаже. Моему подопечному Александру Халифману, которого с трудом удалось оторвать от веселой компании, пришлось совершить пешую прогулку с тяжелой сумкой с 21-го этажа. Автобус был еще пуст, лишь на последнем сидении безмятежно спал Михаил Таль. Через несколько часов шахматный кудесник, узнав от меня о произошедшем стихийном бедствии, был крайне удивлен этой новостью и долго отказывался в нее поверить.

Как ни старался водитель нашего автобуса, мы застряли в неимоверной пробке и опоздали на запланированный рейс. По указанию хозяина поля Кампаманеса нас разместили на ночь в маленьких одноместных номерах невзрачной пригородной гостиницы, но зато расположенной неподалеку от аэропорта и не столь подверженной землетрясениям, как высотные здания. Спал я вполуха, опасаясь нового удара подземной стихии. После легкого завтрака наша команда вновь погрузилась в автобус с твердым намерением улететь первым же рейсом подальше от сотрясающегося филиппинского архипелага.

В аэровокзале и пассажиры, и служащие находились в напряжении. Неожиданно громко закричал невесть откуда взявшийся в здании петух. Тревожно замяукали кошки. Как тут же пояснил нам знаток мистических предсказаний и автор уникальной монографии «Тысячелетний миф шахмат» гроссмейстер Леонид Юдасин, подобные явления – явно не к добру, и надо опасаться новых природных катаклизмов. Он оказался прав: хотя взлетная полоса при мощных толчках почти не пострадала, но нас предостерегала новая неприятность – резко испортилась погода, к Маниле подошел грозовой фронт. К тому же число желавших покинуть столицу Филиппин явно превосходило возможности местного аэропорта.

В таких критических случаях решение о взлете и посадке принимает командир воздушного корабля. Объявили посадку. Я вновь оказался рядом со Смысловым, интуиции которого безмерно доверял. «Что будем делать, Василий Васильевич? При новом толчке бетонная дорожка может расколоться, и мы застрянем здесь надолго. Но и лететь на грозу крайне опасно», – спросил я. «Ах, дорогой Геннадий Ефимович, всё уже предопределено без нас. Но, думаю, что отсюда надо побыстрее выбираться», – ответил Смыслов.

Наши кресла оказались рядом. Мы успели набрать высоту до очередного удара, исходившего из бездны. В иллюминаторах то и дело сверкали молнии, самолет содрогался от электрических разрядов, но мой великий сосед-фаталист был спокоен и с интересом наблюдал за каверзными выходками природы. Через пару часов мы благополучно приземлились в безмятежной Малайзии. Спустя несколько дней, уже оказавшись в Москве, мы узнали, что еще один сильнейший подземный толчок потряс Филиппины через пару часов после нашего взлета. Интуиция не подвела Смыслова и в тот тревожный момент.



← Вернуться назад
Tweet Опубликовать:
Нажмите на название месяца, чтобы посмотреть все новости за данный месяц.

Нажмите на любой день месяца, который подчеркнут и является ссылкой, чтобы посмотреть все новости за этот день.