В пустом игровом зале за 15 минут до начала тура было два человека – Ян Непомнящий и Сергей Шипов. Ян веселился, читая комментарии к партиям в бюллетене, тренер же его был задумчив. Предстояла партия со Свидлером.

К пуску часов вовремя пришли практически все. Это явление необычно для Суперфинала. Видимо, сказался нешуточный настрой на борьбу.

Естественно было обратить внимание на лидера, как всегда выступавшего на первом столике. Дмитрий настолько углубился в изучение комментариев к своей победе над Непомнящим, что не сразу заметил подошедшего соперника… После рукопожатия он не торопясь дочитал бюллетень, оформил бланк, поправил фигуры – все за счет времени на обдумывание. На исходе второй минуты, наконец, последовал ход 1.е4, после которого Яковенко быстро и с громким щелчком переключил часы. «Зазнался Митя», – прокомментировал сценку один из гроссмейстеров.

Чуть левее, за вторым столиком, удивленно качал головой и отворачивался от доски Петр Свидлер. Телодвижения начались уже после первого хода черных: 1…е6.

– Я был настолько уверен, что последует 1…с5, – рассказывал Свидлер после партии. – Ничего другого просто не смотрел! Несколько минут потратил, пытаясь понять, где именно меня ждут во французской. Если отбросить основной ход 3.Nc3, скорее всего, готовились к 3.е5. Поэтому я сыграл 3.Nd2. Но после немедленно последовавшего 3…Be7 я понял, что эти позиции мной не смотрелись уже лет 10. Честно говоря, хотелось получить острую игровую позицию, но как это сделать, я не знал! Своего все же добился, правда, получив при этом «хуже» – где-то между «равно-плюс» и «минус-плюс».

Бури искали и другие участники. Томашевский, играя черными против Инаркиева, испытал известный, но с немного сомнительной репутацией вариант новоиндийской защиты, в котором играется 3…b6, 4…Ba6, 5…b5. Хисматуллин удивил Алексеева вариантом Романишина в защите Нимцовича, на что петербуржец ответил не слишком подготовленной провокацией – 6…Qc7. Ход стал прелюдией к фантастически острой тактической дуэли, в ходе которой белые пожертвовали ладью. Быстро вскрыли центр и устроили фигурную карусель Витюгов с Наером. Только Сергей Рублевский, игравший белыми с тезкой, традиционно переносил тяжесть борьбы на миттельшпиль в излюбленной шотландке. Миттельшпиль не затянулся, партия перешла в сложный эндшпиль (в котором Григорьянц довел пешки до h4 и a4), закончившийся справедливым миром на 36-м ходу.

Приблизительно к контролю клубы дыма в других партиях стали потихоньку рассеиваться, как под натиском «Рыбки», так и «на безрыбье» – гроссмейстеры Шипов, Макаров и Яновский предпочитали анализировать самостоятельно. В определившихся позициях вырисовывались следующие результаты: Хисматуллин-Алексеев 0-1 (лишняя фигура у черных), Яковенко-Хайруллин ничья (четкая защита со стороны более юного игрока), Свидлер-Непомнящий 1-0 (опыт все же брал верх над молодой бесшабашностью), Инаркиев-Томашевский 1-0 (слишком грозные фигуры у белых), Витюгов-Наер ничья (после очень больших приключений). Впрочем, как в умном детективе, кое-что из казавшегося очевидным не сбылось…

Глава пресс-центра Александр Рошаль, должно быть, смог пожить сегодня непростой жизнью авиадиспетчера. Начиная примерно с половины седьмого, из игрового зала стали один за другим прибывать «самолеты» с участниками, завершившими свои поединки. Возникло некое подобие пробки.

Первыми пустили Григорьянца с Рублевским. В других обстоятельствах публика бы проявила больше интереса к тонкостям шотландской партии. Тем паче, что большинство собравшихся в зале были старше Рублевского, заявившего, что возраст не позволяет ему начать учить «испанку», а «шотландка» – дебют попроще, стало быть, в самый раз. Но разрешения на посадку ждали новые лидеры Алексеев и Хайруллин, а также авторы веселой ничьи Наер с Витюговым.

Последние двое закончили свою партию едва ли не раньше всех. Предчувствуя, что последующий анализ может нарушить чистоту эксперимента, я осторожно перегнулся через барьер и шепотом спросил Витюгова, видел ли он, что в один момент соперник форсированно выигрывал фигуру. «Нет, – ответил Никита и задумчиво посмотрел голубыми глазами куда-то вдаль. – А когда?»

После двух Сергеев слово дали Евгению Алексееву. Немедленно выяснилось, что теория для обоих шахматистов закончилась на шестом ходу.

– Соперник удивил меня выбором дебютного варианта. Продолжай я как обычно, 6…0-0 и т. д., получалась бы позиция с небольшим перевесом у белых, в которой черные борются за ничью. Поэтому я решил сбить его с подготовки ходом 6…Qc7. Наверное, так играли, но я совершенно ничего не знаю. Судя по последовавшему получасовому раздумью, не в курсе был и Денис.

С какой легкостью молодые гроссмейстеры порой делают столь ответственные ходы! Я подал реплику с места:

– Но после этого ведь получаются очень острые позиции! Надо считаться с немедленной жертвой пешки, да и в партии началась феерия…

– Ну да, я немного посчитал, – признался Алексеев. – Жертва пешки довольно интересна, но меня не пугала. 6.Qd3 не смотрится, а на 6.Qb3 я отвечаю 6…Bc5 и, кажется, все нормально.

Воистину, незнание – великая сила! Увидели бы мы столь захватывающий поединок, если бы анализы многочисленных жертв (пешки, кони, ладьи), возможных в этом варианте, были в фокусе внимания шахматных модников? Кстати, пешку в той позиции практически никогда не жертвовали, а вот ходы ферзем встречались с примерно одинаковой частотой. И с одинаково неплохим для белых итогом! Но к данной партии это отношения не имеет.

Евгений четко вел демо-партию с лишней ладьей к победе, периодически отвлекаясь на боковые варианты и опровергая кавалерийские наскоки обозревателя «Красной Звезды» Станислава Железного. В конце концов, черные отдали ферзя, получив за него ладью и две легкие фигуры.

– Дальше неинтересно, – авторитетно заявил г-н Железный.

– Слово, может быть, несколько неточное, но так как у нас есть очередники… Евгений, мы поздравляем вас с победой! – попытался свести дело к коде Рошаль.

– Что, дальше не показывать? – несколько обиженно спросил Евгений.

– Если хотите, показывайте, – уступил Рошаль. Женя показал. Оставалось всего-то ходов 20. Журналисты искренне поаплодировали. Все-таки петербуржец после седьмого тура делит первое место – надо уважать.

На вахту заступил Ильдар Хайруллин – автор главной сенсации дня. Пермяк снял черными самого Яковенко. Трудно было отделаться от мысли, что Ильдар пришел в пресс-клуб с не до конца изжитым чувством вины. Все-таки больших проблем шахматисты друг другу не ставили – белые немного поддавливали, черные аккуратно оборонялись. Где-то белые промедлили, позиция уравнялась, и ничья стала почти неизбежной. В поисках дополнительных ресурсов Яковенко стал делать не сильнейшие ходы. Может быть, считал себя обязанным выигрывать, учитывая ожидаемую победу Свидлера. Как бы то ни было, это обернулось кошмарным зевком пешки и партии…

Выяснилось также, что по ходу поединка дважды звучало предложение ничьей. Сначала «рыбу заслал» Хайруллин. Потом, буквально за ход до зевка, уже Яковенко.

– Ильдар, ты часто предлагаешь ничьи? – задал вопрос глава пресс-центра.

– Не знаю, – смутился юноша.

– А в партии с Непомнящим ты предлагал ничью? Или он?

– Я, – сознался Ильдар.

– И выиграл! – и Александр Борисович обвел взглядом зрителей. Не осталось сомнений, что будущие соперники Хайруллина теперь обязательно узнают о секретном оружии пермского мастера.

Пробка рассосалась с прибытием Евгения Наера и Никиты Витюгова. Партия и последующий комментарий оставили гнетущее впечатление. Прежде всего, хочу извиниться перед шахматистами, если это прилагательное их чем-то обидело – впечатление абсолютно не связано с уровнем их игры, скорее, оно относится к шахматам вообще.

Лет двадцать назад подобная яркая партия стала бы предметом десятка публикаций. Мастерством шахматистов, считавших за доской длинные и сложные варианты, восхищались бы пионеры и пенсионеры. Теперь же… Считать варианты лучше гроссов мы не научились. Зато в подобных позициях наше отставание меньше, чем отставание самих гроссов от компьютеров. И гроссмейстеры не просто понимают это положение дел – они с ним мирятся.

В сложной позиции, перенасыщенной тактическими ударами и различными диковинными отскоками висящих фигур, игроки то и дело теряли «идеальную траекторию». Найдя за себя выигрыш фигуры (подействовала «подсказка» Витюгову?) в комнате для анализа, Наер даже не расстроился – «ход-то абсолютно комповской, человеку этот вариант не углядеть!» Пару раз, показывая сложные цепочки ходов, казалось бы, оправдывающие тот или иной удар, Евгений безрадостно пояснял:

– Конечно, чтобы дать точную оценку, нужно включить компьютер… Он все скажет.

Само знание о наличии подобного пласта позиций, в которых машина с легкостью выигрывает за оба цвета у любых белковых шахматистов, не является чем-то шокирующим. Но увидеть такое своими глазами… Что-то во всем этом есть неправильное. В конце концов, кому нужны сверхчеловеческие шахматы? До приставки «сверх-» мы не доросли; мы люди, и мы прощаем ошибки, но также хотим признавать торжество интуиции, гордиться остроумием или хотя бы глубиной замыслов… А посему соревнование «счет против счета» на полупустой доске стремительно теряет популярность.

Впрочем, мое неожиданное красноречие может быть связано с отсутствием в пределах досягаемости запаса черного кофе. Этого ведь тоже нельзя исключать.

Вернемся к событиям седьмого тура, ведь их не так уж много осталось. Практически одновременно закончились два последние партии: Свидлер ожидаемо дожал Непомнящего, а Томашевский неожиданно не только ускользнул от Инаркиева, но и заматовал его, реорганизовав Рабкрин группу лидеров Суперфинала по своему усмотрению.

Петр и Ян собрались было в комнату для анализа, но были перехвачены теледивой с канала номер 7.

– Петр, скажите нам пару слов! Хотя бы… – застенчиво потребовала девушка.

– Поймите, я ведь играл семь часов… – Петру вообще трудно даются отказы. В принципе, было ясно, что в предстоящей борьбе шансов у него – ноль.

– А мы сколько вас ждали, как вы думаете?! – перешло в наступление телевидение.

– Скажите, а я вам что-нибудь обещал? – вопросом на вопрос парировал гроссмейстер.

– Нет! – твердо ответило телевидение, глядя Пете в глаза.

Сами понимаете, чем все закончилось. Надеюсь, телезрители будут счастливы.

Скрытый от широкой публики анализ партии (идти к журналистам Петр отказался наотрез, мотивировав свое нежелание тем, что очень хочется кушать) проходил весело. Прежде всего, выяснилась оценка дебюта. По ходу игры авторитет Свидлера давил настолько, что мысли экспертов относительно получившейся позиции были в основном посвящены наиболее комфортному из доступных черным путей к уравнению. Петербуржец же был очень ею недоволен, но надеялся не проиграть сразу.

Вообще я заметил, что в выигранных партиях Свидлер чаще, чем кто-либо из современников (возможно, за исключением Морозевича) ставит вопросительные знаки к своим ходам. Возможно, получив решающий перевес, он добреет. Известный англофил, Свидлер наверняка бы охарактеризовал стадию реализации перевеса в поединке с Непомнящим как lamentable или pathetic. В переводе – душераздирающе.

– Просто ужасно играл, голова совершенно не соображала, – поделился со старшим товарищем Ян. В ответ он немедленно получил не менее характерное:

– Как, у тебя тоже?

В общем, Петр не без напряжения (вспомним вчерашний прогноз Яковенко), но вскарабкался-таки на «+2», встав рядом с Яковенко, Алексеевым и Хайруллиным. С последним ему предстоит завтра играть партию. Кто бы мог подумать, что эта встреча станет центральной в восьмом туре! Поистине, мы возвращаемся в советские времена, если уж начинают действовать такие подзабытые приметы, как «побеждает участник, включенный в последний момент»…

Евгений Томашевский свою победу прокомментировал коротко:

– На протяжении всей партии вопрос стоял так: есть ли у белых форсированный выигрыш уже сейчас, или он всего лишь где-то поблизости. Лишь после 49…c5 я смог вздохнуть с облегчением. А дальше сказалась сила тандема «ферзь плюс конь». Он вообще считается довольно опасным, а тут у черных был не один конь, а целых два…

Любопытно, что четверка лидеров, образовавшаяся после седьмого тура, уже переиграла между собой все партии, за исключением завтрашнего поединка Свидлер-Хайруллин. Как в футболе получается – чемпион определяется в играх с командами из середины таблицы. Хорошо хоть на плохие поля никто здесь грешить не будет. Разве что на слабые.