Игорь Зайцев: “Главное - научить юных мыслить самостоятельно”

В ЦДШ открылась детская школа. Каким образом вы оказались задействованы в ее работе?

Это произошло как-то само собой. Как сейчас принято говорить, мне сделали предложение, от которого, по причине его заманчивости, я не смог отказаться. По всей видимости, администрация ЦДШ рассчитывает, что я сумею трансформировать свой богатый тренерский опыт, перенеся его на почву юношеских шахмат. Ведь в прошлом моя тренерская практика по большей части сводилась к роли многолетнего аналитического помощника чемпионов мира (сперва Петросяна, а потом и Карпова) и других шахматистов самой высокой квалификации. А также старшего тренера всегда победоносной сборной команды СССР. Но, естественно, что за более чем полувековой срок пребывания в шахматной среде мною был накоплен также и определенный опыт работы с молодыми шахматистами. Все это в совокупности, видимо, и послужило основанием для привлечения меня к тренерской работе в ЦДШ. Я бы хотел отметить еще и такой факт. Мне весьма импонирует, что одним из основных действующих лиц, скажем так его связующим звеном, в нашем дружном учебном коллективе является выпускник РГСУ молодой и одаренный мастер Антон Кузин. Над формированием шахматной личности которого в свое время в равной степени потрудились и Александр Васильевич Ткачев, и я в качестве тренера школы Анатолия Карпова “Дети Чернобыля”.

В чем же конкретно будет заключаться ваша роль в работе школы?

 На мой взгляд, говорить об этом еще несколько преждевременно, ведь школа только- только начинает делать свои первые шаги. Но, забегая вперед, можно обозначить в самом общем плане конечную цель – суметь уже на ранней стадии привить юным шахматистам навыки самостоятельного мышления. Это представляется мне исключительно важным в наш компьютерный век. Разумеется, нереально мечтать о том, чтобы полностью высвободиться из компьютерного плена. И я бы посчитал нашу задачу выполненной, даже и в том случае если бы удалось хотя бы несколько снизить зависимость принимаемых при дебютной подготовке решений от рекомендаций ЭВМ.

Что вы думаете о ситуации с детскими шахматами в России?

Могу ответить пока лишь односложно – усилия в этом отношении предпринимаются весьма значительные, но кто может сказать, когда придет пора пожинать плоды этих усилий? Вспомним времена почти вековой давности: взлету советских шахмат предшествовали долгие годы предварительной работы. Но в целом, если мы в перспективе стремимся возвратить отечественным шахматам прежнюю гегемонию на международной арене, то надо идти именно таким, глубинным путем через детские шахматы. Конечно, и на сегодняшний день Россия все еще обладает самым мощным шахматным потенциалом. И в матче скажем на 30 досках (а чем больше, тем для нас лучше) бесспорно превзойдет любую другую державу.

Неслучайно шахматная школа открылась именно в ЦДШ. Были времена, когда над клубом сгущались юридические тучи, но, благодаря усилиям гроссмейстеров (Ботвинника в первую очередь), здание на Гоголевском все-таки осталось во владении шахматистов. Не могли бы вы подробнее рассказать о той ситуации?

Находясь в гуще чисто шахматных проблем, я всегда был как-то в стороне от структурно – организационных вопросов шахматной жизни. Правда, “избежать” этого полностью не удалось. Cлучилось так, что “в смутные перестроечные времена” меня заочно избрали в состав Правления ЦШК, и я, помимо моей воли, был вовлечен в круговорот событий, разыгравшихся вокруг ЦШК как субъекта собственности. От посещения заседаний я постоянно отлынивал, считая, что мое участие в них ничего не изменит. Однако однажды в самом конце восьмидесятых мне позвонил председатель Правления - сам Михаил Ботвинник - и пригласил приехать в клуб, чтобы подписать какой-то меморандум, в котором речь как раз и шла о юридическом статусе ЦШК (Как оказалось, некоторые из членов Правления, о чем я узнал позднее, этот документ бойкотировали). Когда я вошел в его кабинет (ныне угловая комната редакции “64”), патриарх со словами: “А вы согласны подписать это?” протянул мне для ознакомления кипу бумаг. Ужаснувшись, что теперь предстоит погрузиться в пучину юридических тонкостей, я в поисках выхода ответил вопросом на вопрос: “Михаил Моисеевич, а Вы сами его подписали?” “Не только я”, - с расстановкой произнес Ботвинник, - “Но и Василий Васильевич Смыслов”. “Ну, тогда”, - с облегчением произнес я,- “Если позволите, то, не вникая в суть, я готов его немедленно ратифицировать”. Этим мое участие в перестроечной карусели, слава Богу, и ограничилось. Какие последствия возымел в конечном счете тот меморандум на дальнейшую судьбу Центрального клуба, я, признаться, до сих пор не знаю.

Был момент, когда ЦДШ фактически превратился в офис федерации, а не клуб для любителей шахмат. Как вы оцениваете те перемены, которые сейчас происходят в ЦДШ?

Я и сейчас так думаю, и ранее не было двух мнений – клуб однозначно должен принимать в своих стенах шахматистов. Другое дело, что сейчас эта всеми признаваемая декларация после капитального ремонта здания стала постепенно воплощаться в жизнь. И меня это, конечно, радует.