Скрывать или гордиться?

На турнире затишье. Для самых нетерпеливых из наших читателей скажу, что затишье временное. Так всегда было. Видимо, это закон сильных круговых турниров. Два-три тура вроде бы ничего не происходит, зато на финише события сменяют друг друга с калейдоскопической быстротой, только успевай смотреть и удивляться.

Поэтому давайте наберемся терпения. Прибережем эмоции для заключительных туров. И пока участники готовятся к финишному рывку, освежим в памяти наиболее яркие мгновения из внешне такого спокойного турнирного миттельшпиля.

Лидер, Левон Аронян, довольствовался двумя ничьими. В первой из них, с Шахрияром Мамедьяровым, случилась любопытная психологическая коллизия: каждый считал свою позицию лучшей. Ваш корреспондент пару раз заходил в игровой зал и мог наблюдать, каким довольным гусаком расхаживал Левон Григорьевич по сцене. Предположил даже, что это довольство было напускное, но Лев позже подтвердил: позиция ему и в самом деле нравилась. Шах всю партию оставался бесстрастен, собран, искал за себя выигрывающий вариант, но так и не нашел.

Как это часто бывает, самый симпатичный момент партии остался за кадром.

Л. Аронян – Ш. Мамедьяров

Последний ход, нетрудно догадаться, был с6-с5. Наверное, ход необходимый, но очень рискованный, ведь он выбивает опорки из-под коня f6: теперь, в случае е4-е5 конь не сможет перейти на d5.
Издалека Шах собирался опровергать с6-с5 путем 24.Rd6. Если не бить на е4, то последует как раз е4-е5, а бить: 24…Nxe4 25.Bxe4 Rxe4, казалось бы, нельзя ввиду комбинации 26.Qc2!, нападая сразу на ферзя и ладью, а также указывая на проблемы по 8-й горизонтали.
Аронян не был бы самим собой, если бы ни предусмотрел достойного ответа: 26…Bb5! Плутовской обман – это же его визитная карточка. Занятно было наблюдать, как Шах, расставив эту позицию на демонстрационной доске, все еще не до конца верил в происходящее и тянул руку то к ферзю, то к ладье, то к полю d8, но всякий раз отдергивал, убеждаясь: все защищено, непонятно как, но защищено.
24.Rd8 Rxd8 25.Qxd8+ Qe8 26.Qd6 b6 27.e5 Qd7 28.Qb8+ Ne8 29.Qa8 Kf8 30.a3 Qd3 31.Bf2 Qd1+ 32.Kh2 Qc2 33.Kg1 Qd1+ 34.Kh2 Qc2 35.Kg1. Ничья повторением ходов.

Выходной день Аронян собирался употребить на то, чтобы посетить мастерскую народного художника Армении Никогайоса Багратовича Никогосяна. Еще чип-лидер турнира объявил, что будет много плавать, но думаю, это тот случай, когда угроза сильнее ее исполнения. Плавает Левон Григорьевич архискверно и, жонглируя русскими пословицами и поговорками, сравнивает свое тело то с топором в воде, то с цветком в проруби. Ему, как говорится, виднее.
После перерыва в пресс-центре впервые появился Арман Пашикян, секундант Левона. С прямотой, может быть, в данном помещении излишней, секундант рассказал, что вариант, случившийся в партии Аронян – Карякин, они с Левоном проанализировали глубоко и повторили как раз сегодня утром. Честный Арман еще не знал, что несколькими часами позже его патрон зачитает обычную мантру, состоящую из слов «ничего не знаю», «ничего не помню» и «играл как бог на душу положит».

В этот день бог положил на душу Левона лишнюю пешку прямо на выходе из дебюта. Реализация была нечеткой, но пешку удалось сохранить почти до конца партии. А дальше произошло следующее.

Л. Аронян – С. Карякин

Надо было играть 41.f5! Белые пока не определяются с основным направлением удара: то ли хотят провести е5-е6, то ли f5-f6, то просто подвести короля на g5 и выиграть вторую пешку. Сережа Карякин, стоя у демонстрационной доски, пробовал защищаться путем 41…Rxd7 42.Rxd7 Re8 43.Rd5 Ra8 44.Kf3 Ra3+, но после 45.Ke4 Rxg3 46.Rd8+ Kh7 47.e6 признал: у черных проблемы, и немалые.
В партии же последовало нетерпеливое 41.e6 Rxd7 42.exd7 Rd8. Зашедший в пресс-центр гроссмейстер Михаил Кобалия развлекал себя тем, что предлагал всем желающим перейти в пешечный эндшпиль: 43.Kf3 Kf8 44.Ke4 Ke7 45.Kf5 Rxd7 46.Rxd7+ Kxd7 47.Kg5, якобы с легким выигрышем. На самом деле, белый король находится в шаге от того, чтобы получить мат: 47…Ke6! 48.Kxh5? Kf5 49.g4+ Kxf4 50.g5 Kf5 51.g6 fxg6#. Вынужден сказать, что на эту удочку попадались не только любители, но и журналисты с международными шахматными званиями, не будем называть их поименно.
Левон же имел в виду 43.g4 hxg4 44.f5 (так и было сыграно в партии). Если я правильно понял, шансы на успех он связывал с идеей 44...Kf8 45.f6!? gxf6 46.Kg3. Полной ясности нет, но две проходные – это козырь. Однако простой ответ 44…f6! по какой-то причине выпал из его поля зрения. Шансов не осталось. Еще было:
45.Kg3 Kf7 46.Kxg4 Ke7 47.Rc7 (бесполезно 47.Kh5 Kf7, и затем шах на h8) 47...Kf7 48.h5 Ke7 49.Kh4 Kf7 50.Rb7 Ke7 51.h6 gxh6 52.Kh5 Kf7 53.Rb6 Rxd7 54.Kxh6 Re7 55.Rb8 Rd7 56.Kh7 Re7. Ничья.

Накамура был в шаге от того, чтобы обыграть Крамника. Но, по-моему, сам же и убоялся этого шага. Как сказал Саша Грищук (в ответ на вопрос, что для него стало главным впечатлением первой половины турнира): «Такой воспитанный Накамура». И действительно: в Москву приехал сильный гроссмейстер, с классическим дебютным репертуаром, играющий строго и не менее строго одевающийся (на партию с Крамником так вообще галстук надел). Все это хорошо и даже прекрасно, но только куда подевался тот хулиган, о котором мы столько наслышаны?

Х. Накамура – В. Крамник

Трудно поверить, что партия была начата ходами 1.e4 e5 2.Nf3 Nf6, но это действительно так. («Чему удивляться, – меланхолично заметил Борис Гельфанд: русская партия – самый интересный дебют»).
Никто лучше Крамника не знает это начало, и всеобщая вера в его подготовку поистине безгранична. Может быть, поэтому в пресс-центре к атаке белых вообще и к последнему ходу 21.h4-h5 в частности отнеслись подчеркнуто хладнокровно. Мол, сейчас Крамник вспомнит анализ и легко отобьется. Лишь когда стало ясно, что белые имеют в виду не только обычное взятие hxg6, но и угрозу 22.Rxg6! hxg6 23.Qe6+ (к примеру, в ответ на 21...Qa5), народ заволновался. Хода не видно! Как защищаться? Крамник надолго погрузился в раздумья. Казалось, назревает сенсация. Я пошел в игровой зал сверить ощущения. Не один и не два гроссмейстера сидели с недоуменными лицами. Защиты никто не видел.

Наконец последовало 21...c4. Понятно: в ответ на 22.Rxg6 черные заготовили 22…Rf7, и жертва качества не проходит: 23.Rxg7+ Rxg7 24.Qe6+ Kh8 25.h6 Qg5+. Чем ответит Накамура?

А тот… тоже не делал хода. Теребил шевелюру, смотрел то на соперника, то на зрителей, вновь переводил взгляд на доску. Выглядел растерянным. Я понял: какова бы ни была объективная оценка позиции, Накамура сегодня не выиграет.

Затем в быстром темпе последовало: 22.hxg6 h6 23.Rd1 (позже было доказано, что гораздо сильнее 23.Rhe1!) 23…Qa5 24.Rxd5 Qxa2 25.Bxc4 Qxb2+ 26.Kd1 Kh8 27.f3 a5 28.Rd7 a4 29.Qh4 Qb1+ 30.Kd2 Qb4+ 31.Kd1 Qb1+ 32.Kd2 Qb4+ 33.Kd1 Qb1+. Ничья вечным шахом.

Соперники проследовали в пресс-центр. Крамник  сверял свои варианты с теми, что ему с ноутбука диктовал корреспондент «ChessVibes» Пит Дохерс. Накамура в основном произносил два звука: протяжное «э» (когда не знал, что сказать), и короткое «е», когда соглашался с тем, что говорили Пит и Владимир. Я в очередной раз удивился: Накамура – признанный счетчик, так почему он настолько неубедителен у демонстрационной доски и почему варианты, предлагаемые им, либо слабы, либо очень слабы?

Затем у доски встали Борис Гельфанд и Александр Грищук. Об их партии ничего не могу сказать, кроме того, что соперники были хорошего роста. Надеюсь, что вам, уважаемый читатель, повезет больше. Адрес прежний.

Последней в туре заканчивалась партия Ван Хао – Эльянов. Когда закончилась (а соперники провели за доской все семь часов, отведенные по регламенту), язык у Паши, что называется, был набок. А зайка Ван Хао не выказывал ни малейших признаков усталости, напротив, был бодр, учтив и собирался подробно разобрать с партнером эту интересную партию. Его насилу отговорили.

Впрочем, «отговорили» – не совсем точное слово. Ему пригрозили. Дело в том, что за прошедшие дни все уже нащупали слабое место китайского шахматиста. Он не способен запомнить путь от игрового зала до гостиницы. Хотя там всего делов – Красную площадь перейти. То ли слабо ориентируется в пространстве, то ли еще что, не знаю. Факт, что когда Ван Хао прилипает к доске в десять вечера, ему нужно сказать как можно четко и грозно: еще минута, и остаешься ночевать в ГУМе – тогда он нехотя отлипает и уходит за провожатым. Подозреваю, что анализировать при этом он продолжает в уме.

Ван Хао – П. Эльянов

Одного взгляда на диаграмму хватит, чтобы понять, в каком партере черные провели всю партию. Но ничего, дотерпели, а в конце даже имели бы шансы на победу, не сохрани белые чувство опасности:

76...Rxd4! 77.Kxd4 Bxg6! 78.hxg6 Ke7. Рано 78...f5 79.gxf5 Ke7 ввиду 80.Ke5 h5 81.f6+! Зато теперь в случае 79.Kc5? f5! 80.gxf5 h5 черные побеждали.
79.f5. Ничья.

На следующий после перерыва день Ван Хао предстояло нелегкое испытание: черный цвет в поединке с Крамником, отчаянно пытающемся настичь лидирующую группу. Партия из дебюта проследовала в эндшпиль, а там настал критический момент.

В. Крамник – Ван Хао

Слон под боем, и не хватает пешки, зато у белых немножко неконкретный король. А как шаховать: сбоку, снизу? Пробить на b3 или сперва убрать слона?

23...axb3! Правильный выбор. В ответ белые сыграли 24.Nxd7 и после 24...Rfd8 25.Rd5 Rdc8! вынуждены были смириться с ничьей: 26.Rb1 Rc2+ 27.Ke1 Raxa2 28.Rxb3 Re2+ 29.Kd1 Rxf2 30.Rb8+ Kh7 31.Nf8+ Kg8 32.Ng6+ Kh7 33.Nf8+ Kg8 34.Ng6+ Kh7.

Владимир Борисович не угадал: надо было играть 24.axb3. Если 24...Be6, то 25.Rb1 Ra2+ 26.Rc2 Rd8+ 27.Kc1 – все защищено, и шахов не осталось. Ван Хао собирался играть не 24...Be6, а 24…Rfd8!?, добавляя, скажем, идею 25…Bh3+ в некоторых вариантах. Но четкой ничьей он не показал.

Зато показал, сам того не желая, колоссальный фокус. Я ведь раньше обращал внимание исключительно на мимику его лица. Там тоже есть на что посмотреть. Такой молодой, исключительно симпатичный китайский Двойрис. И так же стучит по голове тыльной стороной ладони, причем, в отличие от Двойриса, не только когда делает слабые ходы.

А тут возник неожиданный ракурс: я сижу, он стоит с Мишей Кобалия, хочет показать, что четкой ничьей за себя в варианте 24.axb3 Rfd8 не видел, но надеялся на лучшее, и тут…у него в разные стороны искривились все десять пальцев!

Это было невероятно. Он мог бы руками играть Бабу Ягу в кино. На общих планах – хорошо, пусть остается Георгий Францевич Милляр. Но на крупном плане, когда баба Яга хватает очередного непослушного ребенка – Ван Хао со своими руками был бы незаменим.

Напоследок – о партии Грищук – Мамедьяров из 5-го тура. Вернее, не о самой партии, а о том, как современные гроссмейстеры невольно оппонировали Генне Сосонко.

Слово – Александру Грищуку:

– Мы чуть-чуть подготовились (очевидно, под словом «мы» Саша имеет в виду себя и своего секунданта Дениса Хисматуллина). Но Шахрияр сделал гениальный ход 15...Qc6!, который компьютер не показывает. Мне казалось, я отреагировал довольно бездарно: 16.Qf2 Ne6 17.Rxd8+ Nxd8 18.Nge2 Nf7 19.Qh4 h6 20.Qxe7 Qd7 21.Qxd7 Bxd7. Но дело в том, что если 16.Qh2, то 16…h5 17.gxh5 Na4… и начинается черт знает что. Можно проиграть без борьбы.

– Очевидное творческое достижение Шахрияра?
– Да. Он продумал минут 45 над одним ходом. И прекрасно сыграл.
– Генна Сосонко в своем интервью сказал, что во времена Таля гроссмейстеры, столкнувшись с новинкой, думали сорок минут, сорок пять, час, столько, сколько надо – и потом либо опровергали новинку, либо, по крайней мере, полностью ее нейтрализовывали. А нынешние гроссмейстеры, сказал Генна, довольно хилые и если встречаются с новинкой, то думают, что компьютер все разобрал до конца. И пасуют.
– Отвечу двояко: и в те времена новинки не всегда опровергали, и сейчас не всегда пасуют. Хотя на сегодняшний день новинка – объективно сильнейшая стадия партии в целом, аккуратно проверенная, за счет компьютера, конечно.
Тут интересно другое. Ваганян рассказывал, что когда он был молодой, это считалось западло: выиграть партию по анализу. Даже если вдруг так случалось, игроки старались это скрыть, как-то имитировали раздумья, камуфлировали анализ и т.д. А теперь люди, наоборот, больше всего гордятся: да у меня все записано до 33-го хода, я играл по первой линии!

Спешу порадовать болельщиков Саши: выглядит он все лучше и лучше. Следов простуды не осталось: ни кашля, ни насморка. Если до перерыва Саша говорил, что у него всего две задачи: живым бы остаться и 50% очков набрать, то сейчас он явно помышляет о большем.

Как и еще по меньшей мере шесть участников Мемориала.